Море очарования
Ты не всегда можешь управлять тем, что сама создала. Особенно, если ты женщина. Признаю, мне не следовало так одеваться. Но это не моя вина. На сцене я позволяю себе все, словно это параллельный мир, не оказывающий никакого влияния на тот, другой, реальный мир людей. Я только что надела платье телесного цвета. Длинное, облегающее, на бретельках. Здесь, в Ханое, за пределами гримерных с кондиционером, царит влажная жара. Стоило мне выйти за порог, как я моментально вспотела. Через несколько секунд мое платье намокло, и иллюзия наготы стала полной. Все думают, что я голая, потому что такой меня видят. Мое платье прозрачное и больше меня не прикрывает. Я не просто секси, я выгляжу непристойно.В мгновение ока мужчины в зале пришли в крайнее волнение. Они больше не контролируют себя, они устремились к сцене. Я в ужасе вижу, как целые ряды вьетнамцев хаотично двигаются вперед. Кресла официальных лиц опрокинуты, леерное ограждение упало, толпа рвется вперед. Ко мне. Я продолжаю шоу, но когда я слышу скрежет металлических конструкций сцены, покачнувшихся под напором десяти тысяч зрителей, я замолкаю.
При виде моего тела они потеряли рассудок. Я, разумеется, тронута, но только здесь, во Вьетнаме, этого эффекта добиться легко. Страна едва начинает открываться для иностранцев после длительного эмбарго. Вьетнам вздохнул чуть свободнее после многолетнего подавления. Народ выздоравливает, и ему нужно время, чтобы снова привыкнуть к воздуху свободы. Я, правда, польщена, но если бы они сумели не опрокинуть сцену… Мне стало страшно. Я сожалею о своем наряде до тех пор, пока не вижу в «Таймс» статью под заголовком: «Французская Мадонна сотрясает Ханой». Я оценила комплимент, так как я являюсь большой поклонницей Мадонны.
Я только что начала мое второе турне, мой «Тур очарования» («Tour de charme») из двухсот пятидесяти концертов в Азии, Германии и Финляндии, и еще в Лондоне. А также, и это главная премьера, в США! Как всегда, я счастлива тем, что еду в турне, но на этот раз мне было трудно оставить папу. После смерти мамы он плохо себя чувствует. Он опустился, многовато пьет, больше не смеется. Он стареет. У меня такое впечатление, что я бросила его на другом конце света. Я в Азии, на востоке мира. В Японии.
* * *
Мы на природе, и небо к нам благосклонно. Оно такого же синего цвета, как вода в маленькой речке, и такое же прозрачное. Я дышу. На мне великолепное кимоно, серое с голубым, в котором я расслабляюсь, как в бархатной ванне зеленого чая. Щебет птиц сопровождает плеск реки. Мы наслаждаемся восхитительным японским фондю, которое здесь называют «сябу-сябу». Я смотрю на Сирила, он мне улыбается. Наш стол, это маленький изолированный домик, где мы сидим поджав ноги и завтракаем. Мне решительно нравится этот покой, это искусство жить, этот остров, которым является Япония. Я чувствую себя хорошо, забыв о своих тревогах.
А когда я хорошо себя чувствую, я расслабляюсь. И здесь еще великолепная еда, вкусная, здоровая и легкая. Мы переходим от одного теппанъяки к другому. Я почта подсела на эта японские рестораны, где блюда готовят на раскаленных металлических листах так, чтобы вы видели процесс. И между двумя гастрономическими вылазками я пою.
Прозрачность японского неба мгновенно приносит мне облегчение. Решительно, мне нравится Азия. Я открываю для себя рисовые поля, храмы, реки. Во Вьетнаме я плыву по Меконгу на лодке и позирую Клоду Гассиану. Мгновение фотографической магии. До того, как спуститься к воде, мы пережили важный момент с вьетнамской сухопутной армией: я примеряла солдатские каски для фотографа. Воды реки, особенно спокойные, завораживают. Это как секрет, который тебе открывают. Мы медленно плывем, и я ощущаю очарование места и ситуации. Мне почти удается осознать настоящее, и это я, которая все переживает в полусознании. Meня укачивает шум мотора и воды под корпусом лодки, я рассматриваю Меконг. Но лодка резко останавливается! Мотор сломался. Помогли бы весла, но их нет. Мы на середине реки, и уже виден большой теплоход. Там вполне могут нас не заметить и пустить на дно. У нас нет времени, чтобы убраться с его пути. Моя судьба зависит от движения гиганта. Но он замедляет ход и останавливается.
В Азии у меня часто возникает ощущение тайны, загадки. Как в Камбодже, где я пела на поставленной наспех сцене на стадионе, который, как я узнала, был местом пыток и бесчинств варваров. Красные кхмеры уничтожили здесь противников режима Пол Пота. Мнения разделились: сделать вид, что мы ничего не знаем, или отказаться приехать? В такие моменты надо слушать свое сердце, я всегда пою, чтобы перевязать раны.