Лучи солнца
Думаю, они счастливы. Мои братья и сестра с их семьями. Мне приятно видеть их улыбающимися на снимке под согревающими лучами солнца. Ради этой минуты, этой фотографии, мне нужно было организовать это семейное путешествие… Мы вместе, но не в полном составе, с нами нет тех, кто ушел… Но сегодня мы живы, мы делим воздух, момент, воспоминания. Я готова расплакаться. В остальное время я чувствую себя слишком далеко от них.Они не перестают радоваться, мои братья и сестра, с тех пор, как узнали новость: я буду играть в фильме Лелуша. Все обсуждают, поздравляют меня, но мне хотелось бы почаще их видеть. Они регулярно сообщают мне новости, мы звоним друг другу, но видимся редко. После смерти папы у меня такое чувство, что я теряю с ними контакт. На самом деле, если быть честной, дистанция между нами возникла после смерти мамы. Семья стала собираться реже, и у этих встреч другой вкус. Связь ослабела. А тем временем вещи все вокруг меня изменились, разумеется, и у них создалось впечатление, что это я изменилась.
Согласна, сейчас я знаменита и живу в достатке, путешествую первым классом и встречаюсь с важными людьми. Это не мешает мне помнить, откуда я родом. Я по-прежнему их младшая сестренка. Но мамины юбки исчезли. И я их сестра, именно так. Разумеется, они боятся, что я их презираю, их, которые считают себя слишком простыми и малоинтересными людьми. Я хорошо чувствую их смирение и смущение. Когда один ребенок становится знаменитым, это может нарушить равновесие в семье. Думаю, однако, что я делаю все, чтобы их не подавлять, на заставлять почувствовать себя неловко. Я стараюсь делать подарки, которые не слишком бросаются в глаза.
Они сохраняют контакт со мной, глядя на меня по телевизору. Они не осмеливаются меня беспокоить, поэтому звонят мне слишком редко. С Кариной у меня особая связь, потому что мы две сестрички.
Мы близки. Во всяком случае, были близки. Сегодня мне хотелось, чтобы она была рядом со мной, чтобы предаться воспоминаниям. Я уверена, она бы поняла мою боль, в конце концов, у нее такая же. Я часто думаю о ней, ее печаль мне знакома: то, что люди видят во мне, я вижу это в ней.
Мои братья и сестра считают, что я для них слишком занята. Но и у них не так много времени для меня. В частности, моя сестра с мужем и тремя детьми редко бывает свободна. Мы иногда видимся, но никогда не остаемся с ней наедине. И я чувствую себя немного лишней. Они обходятся без меня. Возможно, потому, что они полагают, что я обхожусь без них. А я ведь люблю их, и мне их не хватает.
Я чувствую эту пропасть, которая образовалась между нашими жизнями. Между нами. Когда я возвращаюсь домой в Лотарингию, я избегаю внешних проявлений богатства, которые можно было расценить как провокацию. Я стараюсь меньше краситься, носить простую одежду, слиться с пейзажем. Я пытаюсь заставить всех поверить, что я осталась прежней. Разумеется, «миссия невыполнима», я не могу отрицать то, кем стала. Пример: когда я сталкиваюсь с бывшей одноклассницей, она меня сразу же узнает. Она по телевизору видела, как я взрослела, старела, более двадцати лет она следит за моей карьерой. А я не могу узнать эту женщину сразу, я сомневаюсь в том, как ее зовут. И мгновенная реакция: ну да, конечно, она же теперь звезда… Но не-е-ет! Это просто потому, что я не видела, как моя подруга менялась в течение этих шестнадцати лет… Ей теперь сорок четыре года! Это другой человек. Как заставить их понять то, что я чувствую? Богатство и известность не заставили меня забыть о том, откуда я родом, в наших венах течет одинаковая кровь.
Поначалу, когда начинаешь зарабатывать деньги, обычно как будто глотаешь роскошь. У меня был такой безумный период. Я наверстывала. Я покупала кремы только у парфюмеров, я выбирала тончайшее белье, я посещала исключительно шикарные магазины, я ела только в ресторанах без меню, где все a la carte. Я делала все, что в моем представлении делает богатый человек. А потом я поняла, что от этого не становлюсь счастливее, что деньги — это дополнение к счастью, и что они облегчают жизнь.
У нас, семейства Каас, есть еще одна общая черта помимо цвета глаз: мы боимся солнца. Я могла бы арендовать дом без бассейна, если бы братья и сестра приехали без вторых половин. Так как мы начинаем новое тысячелетие, я отвезла мою семью на Корсику, на берег залива Спероне. В течение долгих недель я обдумывала поездку, выбирая удобные даты, хорошее место, приятный дом. Я бы испытывала меньше стресса, если бы организовывала свадьбу! Я боюсь нервировать их, смутить их, разочаровать их. Мне нужно было суперместо, но спустя секунду я сама себе противоречу. Я бы хотела, чтобы кто-то занимался хозяйством, но боюсь, что они рассердятся на меня за присутствие прислуги. Я не перестаю задавать себе вопросы: «Им это понравится или вот это?», «Лучше это или это?», «Как они отнесутся вот к этому?» Пытка, китайская головоломка, на которую я сама себя напрасно обрекаю, потому что люблю их, потому что боюсь потерять то, что у меня еще осталось.
Но им нравится место, которое я нашла. Есть главное здание и множество маленьких бунгало, чтобы у каждого была некоторая автономия. Как противовес тем далеким временам, когда мы спали втроем в одной комнате. По той же самой причине я арендовала для каждого автомобиль. В общем, они явно очень довольны тем, что оказались здесь. А я так возбуждена, так сильно нервничаю от того, что у меня есть возможность доставить им удовольствие! Некоторые рассказывают мне о том, как добирались сюда, особенно о перелете. Они впервые поднялись на борт самолета, видели землю сверху, море в пятнах и облака. Какое счастье их слышать!
Почти целый месяц я наслаждаюсь их улыбками, легкой радостью, удовольствием от совместного отпуска. Мы не говорим на серьезные темы, ничем не делимся друг с другом. Одним из главных моментов этих каникул стала прогулка на квадрациклах, все семейство Каас вытянулось цепочкой друг за другом, моторы ревут, пыль цвета охры стоит столбом. Мы так смеялись! Мы пользуемся моментом, говорим глупости, часами сидим за столом. В конце дня у нас час аперитива на террасе, откуда можно наблюдать за заходом солнца. И если иногда у нас перехватывает дыхание от этого спектакля, окрашенного ностальгией, мы сообща храним молчание. У нас не принято говорить о чувствах.
И вот мы расстаемся, час настал. Мной овладела какая-то невыразимая печаль, ощущение конца, чего-то необратимого. Я должна была бы довольствоваться тем, что нам удалось провести время вместе, нашей любовью друг к другу, которой у нас было время насладиться, Несмотря ни на что, я хотела бы большего. И кроме того, мне невыносимо это хрупкое мгновение, когда после отпуска дома постепенно пустеют, становятся безжизненными, слишком чистыми, еще окрашенными звуками лета… Уезжая, Бруно бросил мне:
— Эй, Патрисия, если Лелуш ищет статистов, я готов, никаких проблем…
Я это для себя отметила. С этого времени мои братья и сестра, возможно, позволят мне помочь им, оказать им услугу, доставить им удовольствие.