Сила и почести
Начало 2003 года. После неспешного периода съемок фильма и турне «Пиано-Бар» для меня наступает намного более энергичная фаза. Смерть моего брата что-то во мне наэлектризовала, и я создаю мой новый альбом в несколько… нервном ракурсе.Я изголодалась по насыщенному, крепкому диску. Моя фирма звукозаписи следует за моей динамикой. Я хочу, чтобы было как можно больше разных участников и никто не был главным. Мне представляется сильный альбом, немного сексистский, на котором я буду менять мужчин так же, как и песни. Мне хочется показать кулаки. Женственная и сексуальная женщина из «Пиано-Бара» уступит место суперцыпочке, воинственной к требовательной.
Я без спешки выбираю песни для альбома, задумка которого появляется совершенно естественно. Альбом будет называться «Сильный пол» («Sexe fort»). На обложке будет символ женщины, вы знаете этот рисунок. Он должен представлять меня такой, какая я есть. И сегодня я чувствую себя более сильной, чем раньше, и более свободной. Я как будто эмансипировала. Своим голосом я завоевала самостоятельность, артистическую и финансовую. Я доказала всем, что я певица: за пятнадцать лет я продала пятнадцать миллионов дисков.
Что же касается моей личной жизни, я сама выбираю, быть с мужчиной или нет. Я то, что можно было назвать «освобожденной женщиной». И как поется в песне, «это не так-то легко». Это явно осложняет мои отношения с мужчинами, которые вдвойне меня боятся. Потому что я могу обойтись без них, и потому что я знаменита. Я смогла заметить, что мужчины с опаской относятся к независимым женщинам, которые реализуют себя и ничего у них не просят. Для женщины свобода иногда оборачивается гандикапом. Мужчин не слишком успокаивает тот факт, что актриса может отбрасывать на тебя тень, она сама зарабатывает на жизнь, существует сама по себе. Случается, что мужчины не осмеливаются подойти, или приближаются лишь слегка, или бегут при малейшем дискомфорте. Случается и так, что они осмеливаются, пользуются, злоупотребляют. Альбомом «Сильный пол» я ясно даю понять, что в слабость я не верю.
Я часто восхищаюсь отвагой женщин, которые должны сами как-то выживать вместе со своими детьми, при этом работать и вести дом. Я осознаю, что, говоря на эти темы, я рискую подтвердить тезис о моей гомосексуальности. То, какой люди представляют вас в сексуальном плане, в вашей личной жизни и в близких отношениях, никогда не соответствует действительности. Они наделяют вас теми чертами, которые хотели бы в вас видеть, вы объект их фантазий. Пусть даже вы пытаетесь их поправить, они не слушают, они вас не слышат. К моему немалому удивлению, слухи о моей склонности к однополой любви ходят давно. Так как я посещаю моих подруг-лесбиянок, праздную с ними, а геи считают меня своей иконой, это было неизбежно. А так как это меня не смущает, я не опровергаю эти слухи, но и не подпитываю легенду, я позволяю ей жить и умереть.
Новый образ для альбома «Сильный пол» — это отношение, это электронная манера исполнения песен на сцене, все это мне очень идет. Мою энергию и мое присутствие на сцене иногда сравнивают с Джонни Холлидэем. Обо мне говорят, как о его женском аналоге из-за общей для нас непокорности и роднящего нас мощного голоса, отдающегося без остатка. Моя короткая белокурая стрижка, волевой вид, моя женственность, которая пускает в ход кулаки: я показываю важную часть моего существа, которая уравновешивает другую меня, сдержанную, уязвимую, страдающую. Я не испытываю недовольства от того, что показываю более нервную, доминирующую, стервозную сторону моего характера. Я осознаю, что некоторым кажусь далекой, холодной, недоступной, почти окаменевшей. Этот образ тоже мне подходит при всей его недостоверности. Образ, как ни парадоксально, не бывает ни абсолютно правдивым, ни абсолютно ложным. Он соответствует какому-то моменту жизни, какому-то периоду или чьему-то влиянию. Невозможно не поддаваться влиянию, вне зависимости от того, непосредственное оно или опосредованное.
Что изменилось с годами, так это моя способность решать, что мне идет, а что нет. Мои вкусы стали более утонченными, обогатились. Но какой бы ни была эволюция моих нарядов, жанра моих альбомов, некоторая предвзятость остается, и с ней трудно справиться. В альбоме «Сильный пол» я использую более агрессивный стиль, я как будто действую электрошоком, чтобы поразить умы, силой изменить некоторые взгляды. Мне нравится немного провоцировать людей, я задаю неприятный вопрос вместе с главной песней альбома: «Где мужчины?» («Ой sont les hommes?»).
Мужчин для участия в моем новом альбоме я пригласила в большом количестве. Это мои давние авторы, такие как Франсуа Бернхейм, Жан-Жак Гольдман или Паскаль Обиспо, а еще Франсис Кабрель, Патрик Фиори, Франсис Рено, Луи Бертиньяк и Стефан Эйкер. Я множу творческие союзы, я получаю массу предложений, среди которых теперь надо выбирать, что-то оставлять. Всего я отберу пятнадцать песен!
Впервые в моей карьере у меня появилось желание что-то написать, о чем-то рассказать. После недолгих колебаний, связанных с моими комплексами по отношению к словам, фразам, текстам, я приступаю. В первом куплете я описываю место, в котором нахожусь. В следующем я спрашиваю себя, о ком или о чем я могу рассказать. К последнему куплету я понимаю, что только что написала мою первую песню! А потом я рассказываю, как пишут свою первую песню. Мой текст заставляет меня улыбнуться, он немного наивный, немного озорной. Во всяком случае, я делаю попытку. Но у меня хватает честности оценить мое творение по достоинству. Оно хуже, чем другие тексты настоящих авторов. Поэтому я решаю не сохранять мой первый текст.
Все вместе названия песен звучат так, как мне хотелось. Мы записываем альбом в Брюсселе на студии «1СР» в очень приятных условиях. Со мной удивительный аранжировщик Фредерик Эльбер. Я познакомилась с ним в 1994 году во время турне «Тур очарования», когда он в последний момент заменил одного из музыкантов. Это высокий крепкий мужчина с длинными волосами, романтик с нежным взглядом и неслышной походкой. Фредерик очарователен. Его скромность отлично ладит с моей сдержанностью, и я ценю его чувствительность и интуицию, его способность придать всему альбому единственный и однородный цвет, динамичность. Но запись оказывается непростой для него, потому что авторов песен много, и каждый старается навязать свое видение. А он пока не так известен, как другие, и ему трудно защищать свой выбор. В конце концов, альбом похож на то, что я хотела, но я не могу отделаться от мысли, что некоторые песни пострадали от противоречивых влияний.
Мне не терпится отправиться на гастроли с песнями из альбома «Сильный пол». В кои-то веки у меня полно цепляющих композиций, но таких волнующих. Я потираю руки. Для сцены это идеально.
Я в ненормальном состоянии. Под впечатлением от контекста, замороженная размером сцены, испуганная приглашенными. К тому же я должна бороться с результатами смены часовых поясов. Меня трясет с тех пор, как мы ступили на твердую землю этим утром в 5 часов. Мы возвращаемся с острова Реюньон, где прокатывали турне «Сильный пол». За несколько часов обстановка радикально изменилась. Вместо роскошной растительности, тропического климата, концертных залов «человеческого» размера сейчас, 6 июня 2004 года, вокруг меня совершенно другая картина: просторные пляжи Нормандии, празднование шестидесятой годовщины высадки союзников с участием примерно двадцати президентов, коронованных особ и миллиарда телезрителей. Тридцать пять телеканалов — CNN в прямой трансляции — освещают это событие.
Перед выходом на сцену мне было страшно, но не до такой степени. Мне еще не доводилось видеть такие огромные экраны, трибуны, до отказа заполненные официальными лицами. Я единственная артистка, более того, мне предстоит уникальное выступление. Меня попросили, учитывая мое франконемецкое происхождение, исполнить «Гимн любви», который пела Эдит Пиаф.
На экранах показывают письма, фотографии, солдат, погибших ради нашего спасения. Почти священная атмосфера, которая царит сегодня, сбивает меня молчанием. У меня ужасный мандраж. Я чувствую себя крохотной в моем маленьком узком пальто цвета хаки на этой огромной площади, где за моей спиной море, чей прибой пробуждает историю и память о ее самых достойных сражениях во имя свободы.
Я думаю о мужчинах, которые плыли в ледяной воде к этим пляжам. И из глубины души, эмоциями и голосом я начинаю:
— Синее небо может упасть на нас
И земля может рухнуть.
Мне все равно, если ты меня любишь,
Мне плевать на весь мир…
Я заканчиваю песню, и аплодисменты приносят мне облегчение. Со сцены я ухожу на дрожащих ногах. Едва оказавшись за кулисами, я сбрасываю огромное напряжение. Нужно торопиться, потому что, как нам объясняют, необходимо немедленно покинуть место праздника, чтобы не оказаться заблокированными проездом автомобилей всех глав государств. Мы быстро уходим, и уже в машине я расслабляюсь и радуюсь тому, что пережила этот исторический момент, спела в такой важный день. И ко мне эхом этого дня возвращаются воспоминания о призе Аденауэра — де Голля, который я получила в Берлине в октябре 2000 года. Его мне вручили за мое франко-немецкое происхождение, за международное воплощение любви двух народов, которые когда-то были врагами.
В 2003 году я получаю самую трогательную, с моей точки зрения, официальную награду: немецкий орден за заслуги первого класса (Bundes-Verdienst Kreuz Erste Categorie). Для нас, французов, это то же самое, что орден Почетного легиона.
С президентами Франции я встречалась несколько раз. В 1994 году я была приглашена в Елисейский дворец для вручения медали города Парижа. В то время президент Ширак был мэром города. Гвоздем вечера стала не моя коротенькая речь, а мое падение с эстрады! Я оказалась прямо в объятиях Жака Ширака. Это случилось сразу после того, как Мадонна презентовала ему свои трусики. Решительно удачная неделя для мэра Парижа!
Я тепло общалась и с Франсуа Миттераном. Он президентствовал вторую семилетку и пригласил меня выступить перед президентом Португалии Марио Соарешем. По протоколу я должна была оставаться на сцене ровно двадцать две минуты. Но глава государства, увлеченный моим выступлением, воспротивился тому, чтобы меня останавливали. Он встал, поднялся ко мне на сцену и с невероятной вежливостью попросил меня продолжать. Увы! Должным образом проинформированные службой протокола относительно точной продолжительности моего выступления, мы не предусмотрели ничего другого!
Но самым забавным эпизодом с участием президентов остается званый ужин с участием Ширака и Путина. Из-за войны в Чечне обстановка была напряженной. Протокол подобных встреч впечатляет. Под лепниной и позолотой потолков по сияющему паркету бесшумно двигаются официанты в белых перчатках. От приглашенных требуют очень строгих нарядов. Правила протокола и украшения Елисейского дворца внушительны. В этот вечер две страны ужинают вместе. Официальные лица со стороны России многочисленны, с французской стороны присутствуют президент, премьер-министр Лионель Жоспен и все правительство. Очень быстро русские покидают своих французских собеседников и подходят, чтобы поговорить со мной, представить своих товарищей и даже взять у меня автограф. Ситуация очень забавляет Сирила, который чувствует, что французскую делегацию невероятно раздражает такое внимание ко мне. Но она забавна только для него. Президент Ширак только что заметил происходящее и приглашает нас последовать за ним в личную гостиную, где он принимает президента Путина. Тот оказывается моим фанатом, его любимая песня «Войти в свет» («Entrer dans la lumière»). В 70-е годы Путин работал в Берлине, поэтому бегло говорит по-немецки. На этом языке мы с ним и общаемся. Это момент разрядки, пожалуй, даже сердечной! Пара аперитивов, мое присутствие, и Франция и Россия на время забывают о напряженности в их отношениях. Если я смогла этому помочь, тем лучше! Этот способ послужить своей стране ничуть не хуже прочих!
* * *
В тот же год в зале «Олимпия» я отмечаю двадцать лет работы на сцене. Четыре часа музыкального марафона, отмеченного более или менее сумасшедшими сюрпризами. Один из них остается самым прекрасным моментом моей карьеры: ко мне на сцену выходит Анри Сальвадор¹, и мы вместе поем «Сиракузы». Господи, как же это было прекрасно!
¹ Анри Сальвадор (18.06.1917—13.02.2008) — французский певец и композитор, карьера на сцене более 60 лет. — Прим. перев.